В любви на расстоянии нет никакой романтики, если речь идет о любви мамы и ребенка. Мама должна быть рядом. Так считают дети, так думают сами мамы. Наши героини были вынуждены оставить обожаемое чадо и отправиться в другой город строить карьеру. Чего это им стоило, расскажут они сами.

«СЫН БОИТСЯ, ЧТО Я ОПЯТЬ ОТ НЕГО СБЕГУ»
Нина С., 30 лет. Оставила сына Глеба со своей мамой на два года.

Мы с мужем жили у его родителей. У нас родился ребенок. Сначала была полная идиллия, но потом начались грандиозные скандалы. И все потому, что я, главный добытчик в семье, перестала приносить деньги. Когда ребенку был год и три месяца, муж, устав работать «на дядю», вдруг уволился и занялся рисованием. Мне пришлось вернуться на службу. Мы в семье постоянно ругались. Регулярные шумные ссоры были стрессом не только для меня, но и для Глеба. Тогда я приняла решение увезти ребенка из этого хаоса. Я увезла сына к своей маме в небольшой городок под нашим родным Новосибирском. Мама мечтала о рождении внука и, когда он наконец-то оказался рядом, окружила его заботой и любовью.

Целых два года мы с сыном виделись только по выходным. Я очень переживала, но успокаивала себя тем, что мама у меня золотая и ребенок с ней в полной безопасности. Единственное, что меня ужасно пугало, - это болезни Глеба. Стоило маме сказать, что у малыша температура или кашель, я просто не могла сосредоточиться на работе, целый день звонила и давала инструкции.

В пятницу вечером я неслась на вокзал и уже ночью была у мамы - рядом со своим сыном! Вечером в воскресенье укладывала Глеба спать, объясняла, что мне нужно на работу. Засыпая, он держал меня за руку и говорил, как настоящий мужчина: «Я тебя никуда не отпущу». В будни я звонила домой по четыре раза в день. Помню, когда мама начала обучать Глеба английскому, он сказал мне в трубку: «I love you». У меня аж слезы на глаза навернулись.

Первое время я продолжала жить с мужем, но в какой-то момент поняла, что больше не хочу этого. Примерно в это же время свекровь предложила мне убраться из ее дома. Я ушла. Взяла кредит в банке, купила квартиру. Сразу же уехала туда жить, спала на полу на матрасе. Как только кухня и ванная были отремонтированы, я забрала ребенка и уговорила маму переехать ко мне. Вот уже два месяца мы живем вместе. Сын все еще боится, что я от него сбегу (как сбегала по ночам два года подряд). Любит обниматься и целоваться. Засыпает, только когда я рядом. Он до сих пор спит со мной, хотя у него есть отдельная кровать. По пять раз в день Глеб говорит: «Я тебя люблю, мамочка!» Когда он что-нибудь натворит, я его не ругаю, просто тихо ему говорю: «Ты меня расстроил». И этого достаточно, чтобы он извинился и больше никогда не повторял своих шалостей. Понимаю, что мне уже пора искать нового мужа. Но времени на это у меня нет: каждый свободный от работы час я провожу с сыном, пытаясь наверстать упущенное.

«РАЗЛУКА ПОЗВОЛИЛА МНЕ ПОВЗРОСЛЕТЬ»
Ольга С., 26 лет. Сын Данила живет с бабушкой и дедушкой три года.

Три года назад крупная компания пригласила меня на собеседование в Москву. Все происходило стремительно, и я даже предположить не могла, что этот шаг приведет к расставанию с сыном. Думала, съезжу, посмотрю на все и вернусь. Вышло же наоборот: я устроилась на работу, и мы с мужем переехали в столицу. До сих пор помню, что, когда поезд трогался, сын махал мне ручками, сидя на руках у дедушки. Полпути я рыдала на глазах у изумленных пассажиров.

Решение оставить Даню с родителями далось тяжело. Иногда мне хотелось все бросить и вернуться. В эти моменты очень помогал муж. Сложно найти правильные слова, чтобы убедить остаться, но он их находил.

Я все время боялась, что с сыном что-нибудь случится. Это свойственно всем мамам. Когда, например, мне снился дурной сон, я звонила маме и просила не пускать Данилу на балкон (вдруг выпадет?) или на качели (вдруг сломаются?). Много страшного лезло мне в голову. Я переживала, что не увижу первых успехов сына, не услышу вопроса: «Как я появился на свет?», боялась, что он забудет меня, затаит обиду, боялась потерять с ним связь.

Когда мы уехали, Даня был маленьким и вряд ли осознавал происходящее. Не знаю, дело в разлуке или в генах, но сейчас он заводила, вокруг него всегда бурлит жизнь. Он гиперактивный, и это здорово! Данила живет без нас четвертый год. Мы хотим как можно скорее забрать его к себе. Надеюсь, это случится в следующем году, когда он закончит второй класс. В моем случае единственная возможность участвовать в воспитании сына - это звонки и регулярные поездки к родителям.

Должна отдать должное своей маме (она педагог), которая сейчас меня замещает. Каждый раз, когда мы приезжаем, она хвалится успехами Дани: показывает тетради с пятерками, просит сына рассказывать выученные стихи, сообщает, с кем он дружит, как обстоят дела с девочками. Например, в первом классе был забавный случай: Даня вернулся домой с листком бумаги, на котором был нацарапан номер телефона. Оказалось, так современные первоклассницы пытаются познакомиться с понравившимися мальчиками. Я отношусь к Дане не только как к сыну, но и как к равному себе. Мы общаемся как друзья. Это во многом благодаря нашей разлуке, которая позволила мне повзрослеть и научиться мудрее воспринимать сына. Вряд ли у меня девятнадцатилетней это получилось бы на «пять».

«МЫ СТАЛИ ОЧЕНЬ САМОСТОЯТЕЛЬНЫМИ»
Инна З., 34 года. Оставила сына Димыча с мамой на год.

Все случилось внезапно: я уехала в командировку на три дня, и обстоятельства сложились так, что мне пришлось остаться в новом городе на несколько месяцев. Потом мне предложили там постоянную работу. Я долго размышляла о переезде. Мне хотелось сменить обстановку, но слишком уж глобальные перемены ждали бы меня при этом.

Молодой человек, с которым я тогда жила, не мог поехать со мной. Я еще раз все взвесила и решила использовать шанс, который мне выпал. Сыну тогда было одиннадцать лет. Я забрала его к себе уже двенадцатилетним. Весь этот год он жил с моей мамой. Она преподает в школе, где учился мой сын, и я надеялась, что хотя бы с учебой у него все будет в порядке.

Больше всего я боялась, что Димыч с мамой не найдут общего языка. Она дама с характером, любит, когда ее слушаются. Я не хотела, чтобы Димыч от этого страдал: он у меня свободолюбивый. Но они справились. Мама его баловала, постоянно готовила всякие вкусности, не привлекала к домашним делам. Это не могло ему не нравиться! Мы с сыном много общались по телефону, иногда даже примеры по математике решали. Димыч переживал, но ничего мне не говорил. Он вообще не очень открытый человек. Мама жаловалась, что никого, кроме меня, он не слушает. Я звонила ему и говорила: «Дима, бабу надо слушать. Потерпи еще немного, я тебя заберу сюда». Но переезжать он не хотел. Там у него были друзья, а на новом месте он бы даже меня видел редко: у меня было очень много работы, часто приходилось задерживаться до утра. Я сама долго не могла определиться, станет ли ему от переезда лучше, ведь смена города и школы - большой стресс для ребенка. Но все-таки забрала его, мы ведь семья.

После разлуки мы оба стали более самостоятельными. Сыну теперь приходится больше помогать мне с домашними делами, потому что я сильно устаю. Однажды он напросился со мной в ночную смену. Около трех часов ночи лег спать в переговорной. Утром сказал, что понимает, какая тяжелая у меня работа. После этого стал больше помогать и вообще относиться ко мне с большим пониманием.

«ЧИТАЮ ДОЧКЕ СКАЗКИ ПО ТЕЛЕФОНУ»
Елена З., 33 года. Дочка Лейла уже больше года живет с бабушкой и дедушкой.

Прошлой весной я развелась. И тогда же, еще в процессе развода, решила уехать в Москву. Я хотела реализоваться как профессионал, заработать денег и сбежать из города, где не чувствовала себя счастливой. На родине рынок труда по моей специальности узкий, и зарплаты там не позволяют решать жизненно важные вопросы и растить ребенка. Я не боялась уезжать: рядом были друзья и родители, готовые поддержать и помочь. Опасалась только одного - что разлука с ребенком затянется. Дочка не знала, что я уезжаю надолго. И до сих пор не знает: не могу ей об этом сказать, потому что сама не хочу в это верить. Лейла уже год и три месяца живет с моими родителями. И полагаю, будет жить с ними до школы. Сейчас ей пять лет, значит, осталось еще два года.

Я делаю все, что в моих силах, чтобы перевезти ее ко мне, но трудности с детскими садами не позволяют это сделать. Частный сад стоит около 20 000 рублей в месяц, а в муниципальный нас могут взять только через четыре года: мой номер в очереди -1232... Поэтому остается ждать, когда дочка вырастет и я смогу отдать ее здесь в школу. А пока звоню ей каждый день. Мы подолгу разговариваем. Иногда читаю ей на ночь книжки по телефону. Мы вместе проводим мой отпуск, новогодние праздники, ее день рождения. Я делаю все, чтобы она не чувствовала себя брошенной. Мы не отходим друг от друга ни на шаг, когда встречаемся. Лейла ждет меня в аэропорту, ходит со мной везде, даже если это неприятные для посещения места - налоговая инспекция или ГИБДД, например. Сидит и ждет, ничего не просит, не плачет, не капризничает.

Прожив год в Москве, я почти освободилась от неприятных воспоминаний, связанных с браком и разводом. Но продолжаю бояться, что теряю время, ведь дочка растет без меня. Я не вижу, как у нее выпадают молочные зубы, не наблюдаю, как она учится правильно выговаривать букву «Р». Успокаиваю себя тем, что Лейла среди родных для нее людей, окружена заботой и вниманием. Мои родители учат ее самому лучшему и дают ей много любви. Но я хочу делать это сама. Женщина не должна жить в браке, если он не приносит ей счастья. Даже ради ребенка нельзя этого делать! Если несчастна мама, ребенок не может быть счастлив. Мы думаем, что способны изменить мужчину, которого любим. Рожаем детей, самостоятельно их воспитываем, зарабатываем себе на маленькие радости и не видим со стороны мужа нежности и внимания. Я такого не хотела, поэтому стала инициатором развода. Это вызвало у бывшего мужа ненависть. Он говорит Лейле, что я обманщица, пытается препятствовать нашим встречам, угрожает мне. Я считаю, что правильно поступила, уехав. Через какое-то время мы с дочкой станем жить вместе и будем счастливы. Она знает: все, что я делаю, я делаю для нее.